от «Диссернета»: мы публикуем фрагмент еженедельной авторской передачи «Суть событий» Сергея Пархоменко "о Мединском".

---

С. Пархоменко― У всех рефлекс, что как что-нибудь про диссертации, так значит «Диссернет», а раз «Диссернет», значит, Пархоменко сейчас про это будет говорить.

О. Бычкова― Это не про «Диссернет».

С. Пархоменко― Да. Это не совсем «Диссернет» в данном случае. Потому что претензии не по поводу того, что он что-то свистнул (свистнул он для других своих диссертаций, о чем «Диссернет» писал уже), а о том, что просто написал ахинею, и это тот редкий случай, когда восстало, что называется, профессиональное сообщество. Когда три историка – точнее, два историка и один филолог – написали по существу дела о том, что, ну, это невозможно, совсем-совсем невозможно считать научной работой.

И вот сегодня случилась большая новость внутри этого дела – конечно, в масштабах страны она не безумно большая, но внутри этого дела большая. Внезапно ВАК, а, следовательно, Министерство науки и образования, частью которого является ВАК, и которому, несомненно, подчиняется, так что ответственность за это решение, несомненно, лежит непосредственно на новом министре науки и образования России госпоже Васильевой, так вот, ВАК постановил не рассматривать эту диссертацию и это заявление по поводу этой диссертации там, где это должно было происходить, а именно в Екатеринбургском университете на историческом факультете по одной простой причине – ну, этого в тексте не написано, но это всем совершенно очевидно, уже сейчас понятно, что этот диссертационный совет, историки этого Екатеринбургского истфака, настроены были очень решительно, и настроены они были известно как. Было совершенно понятно, что решение там будет не в пользу Мединского, а в пользу вот этих самых заявителей.

О. Бычкова― Это решение обозначает, что просто большая научная ценность диссертации Мединского изучаться не будет?

С. Пархоменко― По существу – да. Хотя формально речь идет о том, что вот этот диссовет просрочил время – хотя, почему он просрочил время, непонятно, поскольку вот 4-го числа заседание это состоялось, и представители ВАКа там были, и ВАК присылал туда письмо, и совершенно это заседание не считалось никаким просроченным. Оно своим чередом произошло.

Сейчас я скажу в двух словах, что на нем случилось. Но в целом я бы сказал, то это означает следующее. Что ВАК закрыл вопрос о репутации Мединского. Этот вопрос и так был не очень широко приоткрыт, прямо скажем. В общем, с этой репутацией и так было более-менее понятно. Но ВАК закрыл это окончательно, он нам этим своим текстом сообщает: диссертацию Мединского приличным людям показывать нельзя – они от этого падают в обморок. Нельзя показывать профессиональным историкам и позволять профессиональным историкам это обсуждать, потому что ничего хорошего из этого не получится. Поэтому мы постараемся сделать так, чтобы этого просто никто не обсуждал. Вот и все.

Формально они будут искать другой диссовет – почему-то не этот, а другой, какой-то «более лучший» диссовет, который может принять «более лучшее» решение, чем то, которое еще даже не было высказано этим диссоветом в Екатеринбурге. Но они поищут другой, какой-нибудь понадежнее, посговорчивее.

Я думаю, что в конечном итоге никакого рассмотрения не будет, они будут это вот так заматывать раз за разом.

Там была интересная деталь. Вот единственная деталь, которую я хочу добавить к этой истории, она заключается в том, что то единственное заседание этого диссовета в Екатеринбурге, которое произошло, оно завершилось, едва начавшись, потому что Мединский прислал туда не только трех каких-то здоровенных бугаев в качестве своих представителей, в том числе бывшего сенатора, адвоката по фамилии Тарло, который там немедленно устроил скандал в коридоре, но он еще прислал письмо, в этом письме он говорил: вот, извините, я очень занят, я еду с президентом в Казахстан – он ехал вот в ту самую знаменитую поездку, где он наговорил про конченых мразей и множество всяких прекрасных цитат.

О. Бычкова― Где показывали кино про 28 панфиловцев.

С. Пархоменко― Да-да. Он был очень занят сочинением речи про конченых мразей, поэтому он приехать не мог в Екатеринбург, о чем написал письмо вежливое: прошу перенести. К этому письму прилагался удивительный документ, а именно письмо человека по фамилии Аристер, который является, ну, фактическим руководителем ВАКа – он главный ученый секретарь ВАКа. У ВАКа есть формальный глава Филиппов, а есть еще вот этот главный ученый секретарь, который писал от имени ВАКа, что: сообщаем вам о том, что имеется необходимость перенести заседание.

Само по себе это письмо является грубым нарушением, и, в общем, это была уже подготовка к тому решению, которое мы увидели сегодня, потому что никакой необходимости нет. Есть просьба, с которой обсуждаемый вежливо обратился к этому диссовету. Необходимости никакой не было.

Но диссовет этот екатеринбургский повел себя вежливо – ну, к нему вежливо обратились, он вежливо согласился. Сказал: хорошо, ничего страшного, пожалуйста, давайте перенесем, наше мнение от этого не изменится. Ну, выяснилось, что в этом была ловушка, и что задача заключалась в том, чтобы после этого объявить это все просроченным и конченым.

И вообще это все напоминает другой скандал, связанный с Мединским, скандал, который случился весной 2014 года, если я правильно помню – может быть, люди, у которых хорошая память, вспомнят прекрасную историю про то, как Мединскому присудили звание почетного профессора Венецианского университета с красивым названием Ка' Фоскари.

О. Бычкова― И там случился скандал.

С. Пархоменко― И там случился адский скандал. Там профессура местная подняла ужасный вой по поводу того, что нельзя безграмотного чиновника – а в безграмотности его уже тогда никто не сомневался, и там распространялись всякие поразительные цитаты из его текстов – нельзя ему вручать эту мантию.

И скандал был такой, что ему эту мантию привезли на дом, ну, в Москву, в смысле в министерство, сюда. Приехала проректорша этого университета – ну, поскольку отмотать обратно это невозможно, процедуры нету отматывания – уже присудили. Почему присудили – понятно, потому что Министерство культуры выделило довольно большие деньги на всякие совместные проекты. То есть, по существу, Мединский купил себе эту мантию за кусок государственного бюджета, за кусок того государственного финансирования, которое было дано Министерству культуры, он употребил эти деньги на дружбу с Университетом Ка' Фоскари, за это ему досталась эта почетная мантия.

И вот эта тетка приехала, значит, в Москву, здесь как-то тихо, стараясь не шуметь и голоса не подавать ее вручила Мединскому. Вернулась обратно – ее тут же уволили за вот эту вот странную выходку.

Ну, вот интересно – может быть, на дом опять привезут диссовет какого-нибудь кубанского университета, привезут домой к Мединскому, чтобы он здесь прямо как-то вот в режиме, так сказать, бригады уборщиц по вызову – знаете, приезжают такие с тряпками и со швабрами, чтобы они там прямо дома у него что-нибудь помыли и почистили.

Но если серьезно, то да, я хочу сказать две последние фразы. Мне кажется – я даже написал сегодня об этом и я скажу об этом здесь – мне кажется, что это момент, когда профессиональное сообщество российских историков, оно доказало, что оно существует, просто самим фактом существования этого диссовета в Екатеринбурге, Екатеринбургского истфака, который занял совершенно разумную мужественную позицию. И я знаю, что этим людям, членам этого диссовета, писали коллеги личные письма на протяжении последних недель, так сказать, с выражением своей солидарности, поддержки, типа: ребята, держитесь, мы с вами, все хорошо. Но это были частные письма.

Мне кажется, что профессиональному сообществу российских историков нужно что-то по этому поводу сказать вслух. Ну, все-таки это невозможно. Я понимаю, что все хотят заниматься наукой, все хотят в некотором роде покоя, никто не хочет участвовать ни в каких скандалах. Но есть такие вещи, когда нужно произносить какие-то слова вслух. Это не просто полезно, это совершенно неизбежно. И вот сейчас это один из тех случаев, потому что вопрос о репутации Мединского закрыт, а вопрос о репутации российских историков не закрыт, а остается, к счастью, открытым. Вот теперь предстоит об этом что-то сказать.

О. Бычкова― И последнее на эту тему. Вопрос от Дмитрия как раз по поводу других слов, произнесенных вслух. Он спрашивает тебя: «Закатилась ли звезда доктора Мединского после его слов про конченых мразей?»

С. Пархоменко― Ну, смотря – а где она выкатывалась, эта звезда? Она и была закачена все это время, как мы видим.

Да, ну вот, это что касается истории с Мединским, просто некоторая обязательная программа, которую я считал себя обязанным исполнить.