Вмешательство прокуроров в спор о плагиате в диссертационных исследованиях выглядело бы весьма комичным, не будь ситуация столь дикой.

Напомним, что в сентябре этого года на сайте ОНР начался сбор подписей под обращением научной общественности к президенту России Владимиру Путину, премьер-министру Дмитрию Медведеву и председателю Госдумы Сергею Нарышкину на предмет проверки недобросовестных заимствований, найденных в диссертационных работах 25 народных избранников. Отдали ли те соответствующие распоряжения, неизвестно, хотя под обращением на сегодняшний день подписалось более 1 тыс. человек. Зато известно другое: сопредседатель Совета ОНР Александр Фрадков получил вызов в прокуратуру Санкт-Петербурга. И вызов этот, как явствует из копии, оказавшейся в распоряжении «МК», более чем странный.

Начать с того, что Фрадковым почему-то занялось подразделение городской прокуратуры по надзору за исполнением законодательства в сфере экономики и охраны природы. Конечно, проверка сомнительных работ, на которой настаивали подписанты, здорово подчистила бы научную атмосферу в стране. Но не до такой же степени, чтобы возбудиться прокурорам-экологам!

Неясно и почему миссия отправки Фрадкова в прокуратуру возложена на директора института ИПМаш РАН, которому адресован вызов прокуроров. Хотя Фрадков заведует лабораторией в данном учреждении, его общественная деятельность проходит во внерабочее время и руководство ИПМаш не имеет этому ни малейшего отношения.

Есть в вызове Фрадкова «на ковер» и другие удивительные пассажи, считает другой сопредседатель Совета ОНР Андрей Цатурян:

- Почему депутаты передергивают, утверждая, что в открытом письме ОНР говорится о плагиате, понятно - особенно, если речь идет о тех, чья научная добросовестность вызвала сомнение научного сообщества. Но почему эти измышления повторяются в письме прокуратуры С.-Петербурга? Плагиат – это уголовное преступление, установить которое может лишь суд. В нашем обращении это слово ни разу не употребляется. В нем говорится лишь о неправомерных заимствованиях — т.е. о нарушении научной этики, и содержится просьба к правительству (МОН) разобраться, имели ли место нарушения, и принять меры.

Неверно, подчеркнул он «МК», указано в письме прокуратуры и число сомнительных депутатских работ: почему-то лишь 9, а не 25, как значится в Обращении. Значит, посмотреть первоисточник, затевая дело, прокуроры не удосужились. При этом Фрадкова вызывают «для дачи письменной информации». А такое процессуальное явление в нашем законодательстве отсутствует. В целом же, по словам ученого, «сложилась удивительная ситуация. Мы попросили власти разобраться с работами, вызвавшими сомнения научного сообщества. А оказались сами в роли подозреваемых или даже обвиняемых»...