Владимир Фортов, академик и экс-президент РАН:

Полномочия президента РАН довольно широкие: он проводит заседания президиума Академии наук, на котором формулируются научные приоритеты, составляются программы исследований; президент определяет кадровую политику и финансирование научных направлений.

Академия наук — это мозг страны. Власть кровно заинтересована в нормальной работе академии. Власть не надзирает над нами и не пытается управлять нами. Просто у нас есть постоянный контакт с властными структурами, потому что с обеих сторон есть понимание, что без науки прогресс во всех областях невозможен. И в то же время академия не может существовать без участия в ее жизни государства.

Выборы в этом году отличались от предыдущих, потому что правительство назвало кандидатов, которых оно согласовало. Поэтому говорить о приближенности к власти разных кандидатов нет смысла — всем пятерым кандидатам правительство выразило доверие.

Александр Сергеев был избран потому, что он авторитетный ученый с хорошим опытом управления. Он предложил достойную предвыборную программу, поэтому за него и проголосовали. Думаю, что изменения, которые он принесет, будут серьезными, он будет повышать влияние академии, развивать российскую науку. У Александра Сергеева есть много контактов с разными фондами, он наверняка умеет работать с властью.

Михаил Гельфанд, ученый, основатель «Диссернета»:

История с выбором президента РАН, несомненно, политизирована. Отмена весенних выборов показала, что в интересах академика Панченко применялось административное давление. Я не знаю, применяли ли к академику, бывшему в то время президентом академии, Фортову утюг и паяльник, но явно какие-то электронагревательные приборы к нему прикладывали.

Панченко сам по себе не много значит — он марионетка. Он надувной шарик Михаила Ковальчука, возглавляющего Курчатовский институт. Полагаю, что именно Ковальчук и его связи сорвали весенние выборы. Но академики все же продемонстрировали, что у них есть яйца, чего я не ожидал, поэтому Панченко не получил достаточного количества голосов и проиграл выборы с треском.

В РАН состоят ученые, которые привыкли, чтобы их уважали. Часть из них действительно хорошие ученые и независимые люди — с ними пытались обращаться как с проститутками, но они показали, что так вести себя не нужно. То, что они приняли список кандидатов, который предложило правительство, не говорит о них как о бесхребетных — просто у них не было выбора.

Ковальчука в РАН не очень любят. Ему так и не удалось стать академиком. Думаю, его желание продвинуть Панченко абсолютно иррациональное. Ничего практического Ковальчук не получил бы: ни власти, ни средств, только удовлетворение обиженного самолюбия.

Роберт Нигматулин, кандидат в президенты и академик РАН:

Выборы президента Российской академии наук — это важнейшее событие за последние пять лет. С реформой РАН это не стоит ставить на один уровень — это совершенно разные вещи.

Но все же нужно обозначить, что прошедшая в 2013 году реформа — это бедствие для Академии наук. Оно произошло из-за того, что мы, ученые, часто не соответствовали представлениям общественности и власти о том, как мы должны работать. В моей программе был поставлен вопрос о реорганизации системы управления и возвращении к системе, в которой Академия наук управляет своими институтами и полностью отвечает за свою собственность.

Решения о том, кому и на какие исследования выделять деньги, должны приниматься в Академии наук. К сожалению, у нас сейчас этим заняты чиновники в худших традициях российского чиновничества. Управлять тем, в чем ты ничего не понимаешь, — это порочно по своей сути. Поэтому я поддерживаю равноправное сотрудничество ученых с властью.